— Ну?

От его пристального взгляда было не по себе. Не знаю как, но мне удалось сказать то, что я собиралась изначально:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я была не права, извините.

После моих слов у Лютова от удивления приподнялась бровь.

— Я не ослышался? — вкрадчиво интересуется он.

— Можете быть спокойны, со слухом у вас всё в порядке.

— Ага… Извиняешься, значит. — Слегка склонив голову, прошёлся по моему телу с ног до головы уже заинтересованным взглядом. И всё так же вкрадчиво интересуется: — А не подскажешь, собственно, за что ты, радость моя, извиняешься? За вчерашнюю выходку или за то, что произошло сейчас на кухне?

Как же я хотела возмутиться насчёт кухни! Ведь тут он был не прав. Но, рассудив, что этим я себе — а главное, сестре — только наврежу, не рискнула усугублять положение.

— Я не буду больше вас отталкивать, — решила так уйти от каверзного вопроса.

— Даже так… — цокнул он языком, продолжая сканировать меня взглядом. Я же ждала, когда он насладится моментом, и мы сможем уже нормально поговорить. — А... докажи, — неожиданно он выдал.

Я вздрогнула.

— В смысле… доказать?

— В прямом, ангелочек… В прямом.

— А… конкретнее? — пытаюсь уточнить, чего он хочет. Не на интим же намекает?

— Ангелок, как же с тобой трудно… — покачал он головой и буквально в два шага оказался возле меня. — Иди сюда… — произнёс, подхватывая меня на руки.

— Эй, вы что творите?! — взвилась я от неожиданности.

— Что и требовалось доказать — ты опять пошла на попятную… — произносит разочарованно и возвращает меня на место.

И пока я соображала, что Лютову ответить, он отошёл к окну. Засунув руки в карманы, смотрел на улицу. В кабинете воцарилась гнетущая тишина, наконец я не выдержала.

— Я не иду на попятную, просто…

— Да ни х*я с тобой не просто! — взрывается он и резко разворачивается ко мне. Со мной непросто? А с ним, можно подумать, просто! Не успела я возмутиться, как услышала его холодное: — Уходи.

— Пока не поговорим, я никуда не уйду.

— Если сейчас не уйдёшь — вы*бу! — рявкнул он.

— Да не вопрос! Но только после того, как поговорим! — выпалила я в сердцах, а когда поняла, что сказала, стало дурно.

Посмотрела на пижона — тот тоже в замешательстве. Вот это я отожгла! Первый в себя пришёл Лютов. Окинув меня строгим взглядом, он вновь направился к своему столу.

— Хорошо, говори, — присаживаясь на крышку стола, произнёс холодно. — Но потом, ангел мой, ты полностью в моём распоряжении, и никаких больше взбрыкиваний.

— В… смысле? — спрашиваю дрогнувшим голосом. Уж очень мне не понравилось его «полностью в моём распоряжении».

— А что тут непонятного, Мила? — изогнул он иронично бровь. — Е*бать тебя буду. Вот тут, — он постучал столешнице, а меня передёрнуло от его мата, — на этом столе. Ну… так как? Ты и дальше будешь настаивать на разговоре или, поджав хвост, сбежишь?

Да блин! Ему что, мало было сегодня ночью?!

— Ты вы же были у любовницы, она вас что, не удовлетворила?

После моего вопроса Лютов посмотрел на меня, как на умалишённую, и рассмеялся в голос. Отсмеявшись, он начал говорить, причём от весёлости не осталось и следа:

— Мила, когда ты начнёшь слышать то, что я говорю? Нет у меня любовниц, зато есть жена, которую я хочу. И вообще, кто тебе сказал, что я ударился в загул? Регина?

— Нет, этого она не говорила. Я сама так решила.

— Решила она… — покачал он головой. — А позвонить и спросить, где я, тяжело было?

— А вам предупредить меня, что ночевать дома не будете? — парировала. — Скажите, это, по-вашему, нормально, когда я всё узнаю от постороннего человека?

— Насчёт того, что не предупредил, согласен, был неправ, больше такого не повторится. И я не был у любовницы, моё отсутствие связано с рабочими моментами. Так ты об этом хотела поговорить?

— Нет.

— Хорошо, продолжай.

 Тяжко вздохнув, я перешла к важному:

— Я хотела поговорить насчёт договора…

Лютов встал и, вновь отойдя к окну, сухо произнёс:

— Продолжай…

С одной стороны, не очень приятно разговаривать с человеком, который к тебе стоит спиной, с другой, так будет легче: от его сканирующего взгляда мне всегда становится не по себе.

— Когда мы его подписывали, разговор был только о зачатии. Я согласилась на ваши условия, думала, что близость у нас будет… — Замолчала, не зная, как правильно ему объяснить, что не хочу никаких ласк с его стороны.

— Можешь не продолжать, я тебя понял, — смотря в окно, произнёс он сухо. — А также я знаю, чего бы боишься... — Тишина, от которой становится не по себе. — Но твоё сопротивление лишь ненадолго отсрочит неизбежное. — Он резко разворачивается ко мне и пронизывает горящим взглядом. — После нашей свадьбы мы внесём изменения в договор: я уберу пункт второй…

От его слов сердце пропускает удар.

— Зачем? — вырывается у меня непроизвольно.

— Зачем… — передразнил он меня. И тут же строго: — Ты из-за него постоянно меня отталкиваешь, и я задолбался биться головой об возведённую тобой между нами стену.

«Да недолго ты и бился», — мысленно ответила.

Вслух, разумеется, сказала другое:

— Ничего подобного, ваш пункт тут ни при чём, так что можете оставить его.

— Уверена? — развеселился он.

Как он не поймёт: не влюбиться я боюсь, а любить мужчину, который гуляет и меня как личность ни во что не ставит.

— Вполне.

— Жена моя распрекрасная, а что вид такой кислый, если уверена?

— Знаете, вы всегда мне тыкаете этим «жена», но только это слово для вас пустой звук. Что-то мне подсказывает, что вы даже не понимаете его значение.

— Поясни, чего я не догоняю.

— Да не вопрос, объясню! — тут меня прорвало. — Это нормально, когда посторонняя женщина идёт к гинекологу и спрашивает у врача обо мне? Это нормально?! — сорвалась я на крик. И уже тише: — Я уже не говорю, что чувствовала себя сегодня бездушной куклой, которую хозяин решил приодеть на свадьбу. Стояла, как дура, и ждала, когда ваша Регина оценит наряд и разрешит удалиться. Но этого вам показалось мало, вы дали ей указание научить меня вальсировать. Я понимаю, что свадьба — это фикция, но зачем меня так унижать?! Что я вам плохого сделала?!

Я резко замолчала, боясь окончательно сорваться. Лютов тоже молчал, видать, переваривал услышанное, и, когда я решила, что можно уходить, так как разговор не удался, он неожиданно заговорил:

— Ты неправа, Регина заходила к врачу по своему вопросу. Насчёт всего остального… ты же у нас девушка гордая: чтобы я ни предложил, нос воротишь, а уламывать тебя у меня попросту времени не было. Поэтому мне пришлось самому выбирать тебе вещи, а Регина ничего не оценивала, потому что у неё другая задача. Но если свадебное платье тебе не понравилось, выбери другое…

— Плате красивое, спасибо. Но вы так и не поняли, что я хотела сказать…

Встала с кресла. Хватит разговоров, а то от этого никакого толку.

— Отчего же, я понял и принял к сведенью. А вот ты опять ищешь повод, чтобы не выполнять обещание. И ведь как красиво придумала: разыграла обиженную и сейчас с гордо поднятой головой удалишься.

— Да не собираюсь я отказываться от обещания…

— Вот и замечательно, раздевайся… — От его слов я потеряла дар речи, а он, пристально смотря мне в глаза, начал развязывать галстук. — Ладно, раз не можешь сама, я помогу. — И Лютов делает шаг в мою сторону.

— И вы после нашего разговора действительно хотите заняться сексом?

— Очень. Иначе я на приёме буду народ своим стояком пугать. Более того, пора нам с тобой идти на сближение, хватит уже по разные стороны баррикад стоять. — Он подходит близко, а я затаила дыхание. — Мила, обещаю не ласкать руками, я помню про договор, если ты этого опасаешься. Ну так что, сбежишь или выполнишь обещание?

«А не стать ли мне вдовой?» — вновь промелькнуло у меня в голове.